Снова еду к Бате, за сотни километров от столичной суеты. Он, как всегда, ждёт меня молча, с суровым, но тёплым взглядом — таким же, каким смотрел на меня всё моё детство. Выросший в эпоху, когда слово «надо» значило больше, чем «хочу», он вбивал в меня простые, но железные истины: работай честно, уважай старших, не ной по пустякам.
Его методы воспитания могли бы шокировать нынешних психологов, но именно они сделали из меня человека, который не боится трудностей. Помню, как в десять лет сам чинил велосипед, потому что Батя сказал: «Разобрал — собери, иначе пешком будешь ходить». Сейчас, глядя на его морщинистое, но всё такое же сильное лицо, понимаю — всё, что он делал, было из любви, пусть и суровой, как русская зима.